Когда я пришивал погоны, сидя в коридоре воинской части в Баладжарах, то услышал обращение с экрана телевизора. В нем говорилось, что в стране объявлена чрезвычайная ситуация.

Руководство страны призывало помочь Армении, пострадавшей от разрушительного землетрясения.

Наш народ и наша страна – гуманисты. А вот от армян мы видели совсем другое отношение...

7 декабря 1988 года в Армении произошло сильное землетрясение, затронувшее города Спитак и Ленинакан. В то время по поручению тогдашнего руководства Азербайджана в Армению со спасательной миссией были отправлены группы военнослужащих запаса.

Первая спасательная группа под руководством Вагифа Ахмедова отправилась в Ленинакан на следующий день после землетрясения - 8 декабря. 11 декабря в Армению была отправлена вторая группа спасателей из Азербайджана, однако, по неизвестным до сих пор причинам, на борту самолета ИЛ-76, на котором летели азербайджанские спасатели, произошел взрыв. Тогда погибли находившиеся на борту 78 человек из числа личного состава ВС Азербайджана.

Vzglyad.az представляет интервью со свидетелем тех событий, который лично участвовал в спасательных работах в Ленинакане, городе, также пострадавшем в спитакском землетрясении – бывшим командиром войсковой части № 11923 Вагифом Ахмедовым, которое он дал сайту Femida.az:

Вагиф Ахмедов родился в 1952 году в Шеки. В 1968 году, после окончания средней школы №3 в родном городе, В.Ахмедов поступил в Азербайджанский институт нефти и химии (нынешняя Азербайджанская государственная нефтяная академия) на факультет механики. По специальности он инженер-механик. Наш собеседник совмещал учебу в вузе с работой на одном из бакинских заводов. В 1977 году он по собственному желанию был отправлен на работу в Казахстан – на Мангышлакское нефтяное месторождение. Здесь он проработал 8 лет на разных должностях – был и старшим механиком, и начальником участка. В 1985 году В.Ахмедов вернулся на родину. Сначала он устроился на один из машиностроительных заводов Баку, а потом работал инженером-механиком на «Сумгаитском заводе компрессоров».

- Вам пришлось пережить события, связанные с разрушительным землетрясением, произошедшим в Армении в декабре 1988 года. Давайте поговорим о тех событиях…

- В декабре 1988 года на заводе, где я работал, произошла тяжелая авария. Для устранения последствий этой аварии я ночами оставался на заводе. Вдруг ко мне подошла секретарша и сказала: «Вагиф муаллим, вас вызывают в военный комиссариат». Я очень удивился, зачем меня вызывают в военкомат. Я сел в машину, которую послали за мной, и поехал туда. Я увидел, что там было много призывников. Когда я спросил, зачем нас сюда вызвали, мне сказали, что «нас везут в Баладжары на подготовку», и что «уже вечером все разъедемся по домам». Мне даже не разрешили увидеться с семьей.

В Баладжарах у меня забрали все документы, кроме партбилета. Когда я пришивал погоны, сидя в коридоре воинской части в Баладжарах, то услышал обращение с экрана телевизора. В нем говорилось, что в стране объявлена чрезвычайная ситуация.

Руководство страны призывало помочь Армении, пострадавшей от разрушительного землетрясения. Я уже облачился в военную форму. Вдруг с улицы донеслись недовольные возгласы. Фронтовики собрались перед нашим зданием и протестовали против того, чтобы нас отправляли помогать Армении.

Воинская часть в Баладжарах была окружена танками. Пришел тогдашний комендант Баку генерал-полковник Тигнов. Он сказал нам, что это - международная миссия: все страны должны помочь Армении, и что у нас только два выхода – либо мы отправляемся в Армению по доброй воле, либо нас ждет арест. Я подошел к генералу и сказал, что у меня есть бронь: я работаю на предприятии Минобороны и потому моя отправка туда противозаконна. Тингов ответил: «Законы и пишем мы, и отменяем мы». Таким образом нас отправили в Армению – в город Ленинакан.

- Сколько человек было в вашей группе?

- Мы полетели на двух самолетах. В первом самолете летело 28 человек, во втором разместили 78 человек. Мы прибыли в Ленинакан около восьми часов утра 9 декабря. Ко мне подошел опрятно одетый незнакомец. Он спросил у нас на азербайджанском, откуда мы прибыли. Я ответил: «Из Азербайджана, из Сумгаита». Незнакомец, ничего не ответив, удалился.

Прошло несколько часов, но нам никто ничего так и не сказал. Там был один генерал. Я подошел к нему и доложил, что мы прибыли из Азербайджана. Что мы должны делать? Прошло уже 11 часов. Генерал приказал нам направиться к высокому зданию, что находилось справа от нас. Слева были бараки. Там находились раненые. Я сказал своим ребятам, чтобы в здание никто не входил. Только я успел отдать этот приказ, как послышался звук, похожий на грохот взрыва. Здание рассыпалось на кусочки. Это был повторный подземный толчок. Вмиг все словно смешалось.

Спустя некоторое время подъехал кортеж. Из машины высадился генерал армии. Это был генерал туркменского фронта Зайцев. Он прибыл для того, чтобы обеспечить меры безопасности перед приездом в Армению Михаила Горбачева. Я подошел к нему и спросил, какая задача стоит перед нами. Зайцев подозвал к себе одного из генералов и поручил ему выдать нам специальную технику, после чего мы начали сооружать на этой территории палатки. Устным распоряжением он назначил меня заместителем командира.

С нами из Сумгаита приехал и один армянин – старший лейтенант. Я не отпускал его от себя. Я, взяв его с собой, на машине скорой помощи отправился в воинскую часть. Мы должны были забрать оттуда технику. В воинской части нам сказали, что машины уже отправлены.

Ситуация была очень напряженная. Мы сели в машину и отправились в аэропорт. Нам уже выделили машины. После того, как привезли палатки, мы начали разбивать палаточный городок. Я был членом созданного там штаба. Затем на машине я добрался до границы с Турцией, в азербайджанское село. Встретившие нас местные жители по нашей речи поняли, что мы тоже азербайджанцы. В этом селе не было никаких разрушений от землетрясения. Это было божье чудо! Я запасся там продовольствием и вернулся к ребятам. Мы продолжали свою работу.

Ночью на нас неожиданно напали армянские националисты. Об этом было немедленно сообщено в штаб, после чего к нам были посланы военные для обеспечения нашей безопасности. Напавшие на нас армяне были членами партии. После этого случая я приказал ребятам, чтобы они не покидали пределы территории. Им было приказано заниматься только внутренними работами.



- Вы сказали, что среди вас был один армянский лейтенант. А представители каких еще национальностей были в вашей команде?

- Большинство среди нас были выходцами из Губа-Гусарского региона. Были также ребята из Баку и Сумгаита. Большинство из нас были военнослужащие запаса. Только пятеро из нас были призваны со срочной службы, и армянский лейтенант был как раз один из «срочников». Среди нас были и русские, и татары.

- Скольким армянам вы спасли жизнь?

- Мы начали спасательные работы после того, как разбился ИЛ-76, летевший из Азербайджана. А до того мы занимались размещением раненых. Когда мы разбивали палатки в Ленинакане, я увидел, что на руинах лежит пожилая женщина лет 80-85. Ни под ней, ни сверху на ней ничего не было, она лежала неприкрытая. Я расстелил одеяло и положил ее сверху. Женщина вдруг пошевелилась и протянула мне кусок хлеба, который достала из-за пазухи. Ее внуки, наблюдавшие за этим, набросились на нее с криками: «Зачем ты даешь хлеб турку?». Женщина прошептала: «Он – не турок, он мой спаситель». Я не взял тот хлеб. Мы продолжили работу.

- Что вам известно о катастрофе, которую потерпел самолет ИЛ-76?

- Этот самолет вылетел на помощь в Армению после нас. Это был самолет из воинской части, расположенной в поселке Г.З.Тагиева. Большинство летевших тем самолетом были медики. Мы работали неподалеку от того места, где упал самолет. Вдруг я услышал сильный взрыв и немедленно направился в сторону, откуда донесся взрыв. Мне никто не отдавал приказа направляться туда.

Когда я добрался до места крушения самолета, повсюду лежали его обломки. Недалеко отсюда возвышалась гора. Говорили, что самолет врезался в гору. Тем самолетом перевозились машины и люди, спешившие на помощь армянам. На борту самолета был и русский старший лейтенант Александр Прохоров, о котором до сих пор никогда не упоминалось. За неделю до землетрясения у него родился ребенок. Он опаздывал на этот самолет из-за того, что забирал жену и ребенка из роддома.

В той катастрофе выжили всего два человека. Один из них азербайджанец – Фахраддин Бабаев, а второй – тот самый русский лейтенант. И знаете, что помогло им уцелеть? Они опаздывали на самолет, и потому их разместили на борту грузового КАМАЗа. Во время аварии рука бортмеханика случайно коснулась пульта открытия. Когда люк открылся, эти двое выпали из него, а следом за ними - грузовик. Ребята – Фахраддин и Александр - успели разбежаться в стороны, прежде чем сверху упал КАМАЗ, приземлившийся на четыре колеса. Когда на землю упала часть фюзеляжа самолета, снова раздался взрыв: русский лейтенант на месте скончался от многочисленных ранений, полученных при повторном взрыве.

Когда я прибежал на место крушения самолета, то услышал, как кто-то громко кричит: «Ана!» (по- азерб. «мама» – ред.). Я понял, что этот кто-то – азербайджанец. До этого я и не знал, что это разбился наш самолет. Мы с помощью узбекских военнослужащих доставили найденные тела в морги, а оттуда проводили гробы с телами в аэропорт. Фахраддина увезли в госпиталь в Ереван.


(На фото: список азербайджанцев, отправившихся в Армению со спасательной миссией)

- Чем вы занимались потом?

- После этого мы вернулись в расположение наших ребят. Ребята сказали мне, что меня разыскивают двое бородатых мужчин. Это были армяне. Они знали, что командир – я. Они подошли ко мне и сказали, что из-под завалов доносятся голоса, и что в том месте нужно провести поиски. Я опасался брать на задание своих ребят, и потому отправился к указанному месту с четырьмя узбекскими солдатами. Мы начали разбирать завалы. Когда мы подняли бетонную плиту, то под ней обнаружили расплющенный труп рыжеволосого ребенка. Я поднял его и положил в сторону. Затем послышался голос с другой стороны. Мы приподняли бетонную плиту и увидели под ней женщину с рассыпавшимися по лицу волосами и двух детей.

Когда мы вытаскивали женщину и детей из-под завалов, один из этих бородатых армян подошел ко мне сзади и сильно ударил. Я потерял сознание. Когда я очнулся, то понял, что нахожусь в госпитале.

В госпитале мне сказали, что здесь лежит и еще один азербайджанец – выживший в авиакастрофе Фахраддин Бабаев. Когда я пришел в себя, я прошел в его палату. В палате стояло зловонный запах: у него отказали почки. В том госпитале был врач-лезгин из Ленинграда. Я понимал, что армянские националисты, узнав, что в госпитале лежат азербайджанцы, убьют нас. Поэтому с помощью этого врача-лезгина мы поместили Фахраддина в другую палату. Нас обоих предложили отвезти в Москву. Я не захотел лететь в Москву, а Фахраддина отправили в Москву 20 декабря. Из Ленинакана семьям погибших на борту ИЛ-76 были разосланы «черные весточки». Такую же получила и моя семья: они думали, что я погиб.

- А как вы вернулись в Азербайджан?

- Тогда пошли разговоры, что все приехавшие из Азербайджана в Армению и из Армении в Азербайджан, возвращаются обратно. Я вернулся в Азербайджан, сев в последний вагон отправлявшегося поезда. 23 декабря 1988 года меня, недолеченного, выписали из госпиталя. Меня привезли на железнодорожный вокзал, не дав ни копейки на обратный путь. Там я встретил одного офицера из Азербайджана. Он служил в армии СССР. Мы сидели с ним вместе и обедали, когда на нас напали армянские националисты. В этот время на территорию вокзала прибыл военный патруль. Армянские националисты, испугавшись, бросились врассыпную. Меня провели в вагон и разместили в купе проводников. Так я уехал.

- А что вы можете рассказать о тех, кто вместе с вами отправился в Армению?

- После того, как я оказался в госпитале, армяне несколько раз пытались напасть на наших ребят. Наши ребята завершили свою миссию, после чего 29 декабря их рассадили по вагонам и отправили в обратный путь. С собой им не дали ни денег, ни даже еды. Одного из ребят при посадке в вагон ударило током, он скончался на месте. Об этом до сих пор не говорилось. Их высадили в грузинских степях. Дальше они своим ходом, с огромным трудом добрались до Азербайджана.

- Вы виделись с Фахраддином Бабаевым по возвращению в Сумгаит?

- Да. Когда я постучал в их двери, его супруга сразу узнала меня по голосу. Она сказала: «Это Вагиф муаллим - тот, что сообщал нам по телефону о Фахраддине». Еще когда Фахраддин лежал в ереванском госпитале, я сообщил его семье, что он жив. Фахраддин умер в 2011 году. Я об этом не сразу узнал. В то время я сильно болел, и потому не поддерживал с ним связь.

- Вы упоминали о некоем армянском лейтенанте. Вам известно что-нибудь о его дальнейшей судьбе?

- Я забыл имя этого лейтенанта. Об был из бакинских армян. Утром 10 декабря мы вместе с ним пошли забирать водяной бак. Утром 11-го числа, когда взорвался наш самолет, его не было рядом со мной. После того случая я больше не видел его, потому что вечером в день крушения нашего самолета меня сильно ударили по голове. Но он не вернулся в Баку.

- А если бы в Армении вновь произошло бы землетрясение, стали бы вы снова помогать армянам?

- Если это прикажет наш президент, то я не откажусь. Мы – солдаты своей Родины! Наш народ и наша страна – гуманисты. А вот от армян мы видели совсем другое отношение...



Мири МЕДЖИДИ
Перевод: Гюльнара ЗЕЙНАЛОВА
Vzglyad.az

Читайте актуальные новости и аналитические статьи в Telegram-канале «Vzglyad.az» https://t.me/Vzqlyad

Тэги: