«Отца могли уничтожить в любой момент...» - дочь Юсифа Самедоглу - ИНТЕРВЬЮ

  15 ФЕВРАЛЬ 2017    Прочитано: 12168
«Отца могли уничтожить в любой момент...» - дочь Юсифа Самедоглу - ИНТЕРВЬЮ

Vzglyad.az представляет вниманию читателей интервью с дочерью народного писателя Азербайджана Юсифа Самедоглу – Хумай Векиловой:

- Наша семья состояла из четырех человек: папы, мамы, мой старшей сестры Мехрибан и меня. Я сама – врач, у меня двое детей – дочка и сын. А у Мехрибан ханым двое сыновей, она домохозяйка.

Мой отец был человеком, который умел во всем видеть красоту. Самым большим его достоинством было то, что он был демократичным человеком. Недавно я прослушала одно из страрых интервью своего покойного дяди – Вагифа Самедоглу. Ему задали вопрос о деде - Самеде Вургуне. Он сказал о нем те же самые слова. И Самед Вургун, и его сыновья были демократичными людьми.

Мой отец был очень искренним человеком. Пусть читатели не думают, что я его просто нахваливаю. Те, кто с ним был знаком, знают: он и дома, и в коллективе, и с друзьями - со всеми вел себя одинаково. Он любил красоту во всем: красиво одевался, смотрел за собой. Он был человеком со вкусом. Можете пойти в Музей им. Самеда Вургуна и посмотреть на его фотографии.



- Говоря о Юсифе Самедоглу, нельзя не вспомнить его брата – Вагифа Самедоглу. Скажите, в чем они были похожи и в чем отличались друг от друга?

- Они в чем-то были похожи, и в то же время, были разные. Мне кажется, что мой дядя был более активным человеком. Отец, например, не любил давать интервью, сниматься в телепередачах. Дядя Вагиф в этом смысле был более плодотворным. А объединяло их то, что оба они были демократичными, высокообразованными, культурными людьми.

- Как-то я смотрела передачу с вашим отцом. Он сказал, что не может написать даже куплет стихов. А чьи стихи ему нравились больше? Нравились ли ему стихи вашего дяди?

- Если бы я знала, что отец так безвременно покинет это мир, я бы записывала все, что с ним связано. Он всегда покупал книги, даже в 90-е годы, когда материальное положение семьи было незавидным. Книги были разные - фантастика, стихи, о космосе. Я, наверно, ошибусь, если скажу, что он был ценителем стихов и днями напролёт читал стихи. В его библиотеке были книги Пушкина, Лермонтова. Он обсуждал их произведения, любил беседовать о них.

Первым, кому мой дядя показывал написанные им стихи, был мой отец. Вагиф Самедоглу относился к моему отцу очень уважительно, как и подобает относиться к старшему брату.



Отец был очень смелым человеком. Он был сильно потрясен событиями 20 января. Рассказать тогда о происходящем в прямом эфире требовало большой смелости. Многие прятались, но мой отец и Бахтияр Вахабзаде, ничего не боясь, призывали защитить людей от массовых убийств. К нам в любую минуту могли нагрянуть домой и забрать отца. Мы бы даже и не знали, кто его забрал и куда… Он сильно любил родину.

- Какими вам запомнились те дни? Какими воспоминаниями о них делился с вами отец?

- В то время я только вышла замуж, оставалась в районе. Сестра и мама были рядом со мной.

Насколько мне известно, в ту январскую ночь еще до кровавых событий людей призывали уйти с улиц. В ту ночь он пришел домой и заплакал. Тогда Юсифа Самедоглу в первый раз увидели плачущим. Он говорил, что много людей погубят. Отец подходил к сидящим и столпившимся на улице людям и говорил, чтобы они уходили. Он был уникально дальновидным человеком, он предчувствовал беду. После январских событий он вышел из рядов коммунистической партии и отказался от партбилета. Сколько его не уговаривали забрать партбилет обратно, он был непреклонен.



- А каким был его рабочий режим? Читал ли он вам свои новые произведения?

- Вообще, в этом смысле он был ленивым человеком. Он, наверно, мог бы написать и больше, если бы захотел. Мать каждое утро спрашивала его: «Юсиф, ты что-нибудь написал?», а он отвечал ей: «Вечером напишу». Он обычно работал по ночам. Но когда он садился за работу, то работал в очень напряженном режиме. Утром я видела, что в его пепельнице скопилось с полсотни окурков. Я помню, как он писал роман «День казни».



А его роман «Сказанное сбылось» остался незаконченным. Он читал его нам, обсуждал его по телефону с ныне покойным Исмаилом Шихлы. Я помню эти эпизоды… Он делал перерывы в работе, а затем, вдохновившись заново, снова садился за перо… Мама всегда говорила ему: «Пиши, Юсиф, пиши».

- Что вы сделали с рукописями незаконченного романа «Сказанное сбылось»?

- Мы храним их. На них есть его пометки, они хранятся в музейном архиве.

- Передался ли писательский талант семьи Векиловых вашим детям и внукам?

- Нет. У них нет того потенциала. Может быть в следующих поколениях этот ген даст о себе знать. Я сама никогда не пыталась пробовать писать. После смерти отца я ушла в себя.

Однажды мне приснился сон об отце. Под впечатлением от этого сна я написала письмо отцу и небольшой стих, посвященный его памяти. Дядя Вагиф и Интигам Гасымзаде посмотрели написанное и опубликовали мое стихотворение в выпуске журнала «Азербайджан», посвященном моему отцу.



- Где сейчас хранятся книги из вашей отцовской библиотеки? Вы говорили, что отец много читал. Требовал ли он и от вас такой любви к чтению?

- Библиотека хранится дома. Я не помню, чтобы наш отец когда-нибудь что-то требовал от нас, читал нам нравоучения, указывал нам путь в жизни. Когда я училась в пятом классе, то часто пропускала уроки. Лишь тогда он однажды дал мне совет. Мама у нас более строгая и требовательная, чем папа. Отец был демократичным, веселым человеком. Он никогда не вмешивался в наши дела. Несмотря на это, мы получили хорошее воспитание.



- А как ваша мама – Намида ханым?

- После смерти отца она сильно сдала. Она и сейчас не может без слез говорить о нем. Отец и мать очень любили друг друга. Знаете, мой отец влюбился в нее с первого взгляда, и уже через неделю послал за ней сватов. Оба моих родителя были очень красивы в молодости. Я росла в семье, где царила взаимная любовь.

- Видимо и ваша мама сразу влюбилась в своего будущего мужа…

- Отец был очень красив. Разве можно было остаться равнодушным к нему?

- На кого из родителей вы больше похожи?

- В последние годы меня больше сравнивают не с родителями, а с моей тетей по отцу Айбениз ханым.

- Как ваш отец называл вас, каким ласковым прозвищем?

- Он называл меня Хумашка. Он очень любил пить чай, мог за раз выпить 7-8 стаканов чая. Иногда он видел, что я устала подавать ему чай, и в шутку говорил мне: «Как-то ты недобро смотришь на меня. А ну-ка, дочка, быстро налей мне еще чаю!».



- Я удивилась, когда услышала, что ваш отец был против того, чтобы ваша мама окончила вуз. От такого аристократичного, высокообразованного человека такое вряд ли можно было бы ожидать…

- Он был ревнив. Он всегда шутил, говоря, что «богатство бедняка должно быть у него перед глазами». В доме он создал все условия для мамы, мама потом даже сама не хотела работать и она никогда не жалела об этом. Слово отца было законом для нас. Мои родители очень любили друг друга.

- Во сколько лет они поженились?

- Им обоим было по 23 года.

- В одном из своих интервью Вагиф Самедоглу сказал, что «Юсиф с детства был окружен девичьим вниманием» …

- Девушки всегда в него влюблялись. Им очень нравились и его внешность, и его образованность, и его хорошие манеры. Да и сам он был неравнодушен к женской красоте.



- А ваша мама ревновала отца?

- Отец любил большую часть времени проводить дома. Он отказывался от многих предложений. Тем самым он не давал поводов для ревности. Может быть в сердце мамы и жила ревность к отцу, но мы этого никогда не чувствовали.

- Ваш отец также был и фотолюбителем. Кто был героем его фотографий?

- Мы с сестрой были его ассистентами в фотоделе (смеется). Когда у него получались хорошие кадры, у него от волнения дрожали руки. Он работал по старому методу. Он развешивал пленки на натянутые нити. Больше всего он любил снимать природу. Мы захотели однажды издать книгу с его фотокадрами. Он довольно хорошо фотографировал, умел красиво рисовать.



- Играл ли он на каком-либо музыкальном инструменте?

- Он любил скрипку, брал уроки игры на ней. Но чаще всего он исполнял «Сары гялин» на синтезаторе.

- Насколько мне известно, он любил работать по свободному графику…

- У него не было графика как такового. Он мог встать и рано, и попозже. Он неспешно проживал каждый момент своей жизни. Но папа не очень следил за своим здоровьем. Мы ни разу не видели, чтобы он съел какой-нибудь фрукт. Много курил.

- Любил ли он, как и все газахцы, поесть хингал, поиграть на сазе, поехать поохотиться?

- Дедушка и дядя любили ездить на охоту. А отец – нет, он никогда не охотился, потому что он жалел животных. В нашем доме всегда были домашние животные. Были у нас и попугай, и собака…

А вот звуки саза он любил. Иногда на свадьбах он доставал платок и начинал исполнять танец «Яллы». Еще у него была такая привычка: как только встречал своего земляка, то моментально менял свой говор и переходил на газахский акцент. На русском языке он говорил чисто, без акцента.



- Вы сказали о попугае и я вспомнила, что в одной из своих статьей под названием «Юсиф… и Самедоглу» Низами Джафаров писал: «Сейран Сехавет пишет, что в доме Юсифа Самедоглу держали попугая. И что этот попугай был самым невоспитанным из всех попугаев, что приходилось ему видеть, потому что этот «пернатый» ругался матом».

- (Смеется). Нет, в нашем доме невоспитанных птиц не было. Наш попугай говорил только «Коко хороший». Но отца он почему-то не любил. Стоило его выпустить из клетки, он подлетал и садился на папу. А маму он очень любил.

- Рассказывал ли вам отец о своих отношениях с братом в детстве?

- Нет. Но об этом нам рассказывала бабушка Хавер-нене и племянник отца Азер. Однажды, когда мой отец учился в 10-м классе, директор школы позвонил Самеду Вургуну и пожаловался: «Ваш сын ударил такого-то». Дед спросил: «Мой сын ударил, или моего сына ударили?». Ему говорят: «Ваш сын ударил». Самед Вургун ответил: «Ну, тогда хорошо».

Когда я была ребенком, у нас был 3-комнатный дом по улице Вагифа. Частыми гостями у нас были Эмин Сабитоглу, Полад Бюльбюльогду, Эльдар Гулиев.

- Однажды, в одной из посвященных ему телепередач, ваш отец сказал такую фразу: «Я только теперь понял, что все в жизни пустое. Главное в ней только одно – внуки…»

- Да, он очень любил внуков. Когда он лежал в тяжелом состоянии в больнице, мы привели к нему внуков. Он тогда попросил, чтобы мы вывели их из палаты. Он не хотел, чтобы дети видели его в таком состоянии.

- Он знал о своей болезни до того, как слег?

- Они вместе с мамой поехали в Германию. Там во время медицинского обследования болезнь и обнаружили. А до этого многие замечали и говорили, что папа сильно похудел. Мы же этого как-то не замечали. Он сгорел за шесть месяцев.

- Вагиф Самедоглу до самой своей кончины сохранял позитивный настрой…

- Отец тоже был таким. Они прямо смотрели смерти в лицо. Ни разу они не сказали, почему, мол, с ними такое случилось. Последние три дня перед смертью отца я провела в больнице, сидя на диване. Дядя Вагиф тогда встал передо мной и сказал: «Если мне сейчас скажут, отдай свою жизнь за Юсифа, то я, Хумай, не раздумывая отдам свою жизнь за него».



- И Юcиф муаллим, и Вагиф Самедоглу – оба они были очень позитивными людьми. Именно поэтому мне не хотелось бы завершать это интервью на печальной ноте…

- Тогда поделюсь с вами одним из приятных воспоминаний. Однажды, когда я была совсем маленькой – мне было лет пять – папа и мама куда-то взяли меня с собой. Я сидела в машине сзади и всем проезжавшим мимо показывала язык. Один из возмущенных водителей догнал нашу машину и, полный негодования, на повышенных тонах спросил у отца: «Что это за воспитание вы даете ребенку?». Он еще долго возмущался и кричал.

Я испугалась, что меня за эту детскую шалость отругают и накажут. Но отец, напротив, спокойно выслушал тираду этого мужчины, а затем, так же, как и я, высунул и показал ему язык (смеется).

Шахана РАГИМЛИ
Фото: Эльвин АБДУЛЛА
Перевод: Гюльнара ЗЕЙНАЛОВА

Vzglyad.az

Фото


Читайте актуальные новости и аналитические статьи в Telegram-канале «Vzglyad.az» https://t.me/Vzqlyad

Тэги:





НОВОСТНАЯ ЛЕНТА